Припять и Чернобыльская Зона Отчуждения

«…Асфальт от стелы в сторону Копачей сродни глади стоячей воды водоема в безветренную погоду. Одновременно ровный и гладкий, да и вообще такое ощущение, что идешь где-по по «Большой земле», а не в Зоне отчуждения, сильный уж контраст по сравнению с «тропой» до Рудни и каменным огрызком через Чистогаловку. Ноги отчаянно не хотят принимать данный комфорт, «бурки» так и шаркают по кристально ровной каменной поверхности, издавая при этом характерный звук. Уже где-то через три километра начинаешь осознавать, что бездорожье как-то легче дается, нежели ровная «тропа», поскольку на асфальте гораздо быстрее отбиваются и стаптываются стопы, тем более в условиях уже имеющихся окровавленных конечностей.

Дорога назад в сталкерском походе – вроде бы как абсолютно безэмоциональное действо, тем более что основная цель вылазки выполнена и всякие там опасности в виде патрулей остались где-то сзади. С другой стороны – каждый шаг приближает тебя к выходу и осознание этого факта как бы ускоряет сам процесс передвижения, хотя идти быстрее ты явно не стал. Ноги пока еще тебя держат, хотя последствия насквозь промокшей обуви явно не заставят себя долго ждать. Как-то уж все слишком отрешенно и спокойно. Может, все эмоции просто остались в Припяти? Или просто душит однообразие окружающего пространства? Нет, наверное, все же эта «флегма» связана с бесцельностью бытия. Да, впереди будут «Копачи», ВНЗ «Круг», но это все же картинка из разряда «проходил мимо – решил зайти». Так, встречавшиеся на обратном пути объекты, не более. Раз уж по пути – зайти можно, но вот чтобы так это все стало навязчивой идей… То ли дело Костян – он вообще в свое время дошел от Припяти до Дитяток за 6 (шесть!) часов и даже не вспотел, а это больше сорока километров. А все почему? «Да я просто торопился», - невозмутимо по-краматорски ответит напарник. Ставьте цели, решайте походные квесты по времени и будет вам счастье.

«...Полная луна в ночном мертвом городе – то еще явление. С одной стороны, густые джунгли улицы Огнева неподалеку у дебаркадера, с другой стороны – как-то все вокруг видно даже не с самым лучшим зрением. Вроде бы и ночь, а вроде бы и ... такой вот природный тепловизор. Возвращаться за оставленными на рандомной квартире рюкзаками решили «асфальтом», за последние сутки уже как-то неприлично много было корчей. Да и передвижение в Припяти по дорогам после десяти часов вечера вроде бы как не сулило ничего плохого. С левой стороны оставался комплекс МС-126, пересечение с улицей Дружбы народов, речной порт, наконец, уютный и ровный Курчатов-стрит. Может, все-таки забраться на «девятирик» и глянуть на панораму ночного города?

- Не, тогда уже лучше на гербовый «шеснарь», - сказал Костян, - но тут мы просто можем не «вывезти» по времени, еще ведь из города нужно спокойно выйти...

«… Быстрый спуск с крыши «Белого дома», хромое подпрыгивание по Курчатова, «нырок» в джунгли второго микрорайона за кассами Аэрофлота и, наконец, в дворовых зарослях неподалеку от мебельного магазина показался желанный подъезд ставшего уже почти родным дома. Первый этаж, второй, третий… На третьем этаже во всю царствовал беспорядочный храп отдыхающих после долгого перехода сталкеров. Наконец, долгожданный четвертый этаж, наспех обжитая «трешка» товарища Драпея. Раскладываешь каремат на полусгнившем диване, снимаешь наполовину мокрые штаны, пытаешься поправлять окровавленные, грязные бинтовые повязки на левой ноге. Да к черту эти повязки, все равно уже практически превратились в труху! Что там с ногой? Кожа свисает трухой со стопы, кровяные разводы вкупе с белыми водянообразными островками. Так, все, лучше на это не смотреть, да и вообще лучше забыть про все это, ведь сейчас можно просто поспать. Сон… Наверное, сейчас это было самое желаемое желание из всех возможных в эту самую секунду в нашем материальном мире. Спать! Можно просто поспать, дав продышаться ноге. Хотя какое тут продышаться посреди этой побелки, пыли, отвалившихся обоев и проваливающегося пола? Нет, сознание всячески отторгает вполне логичные вопросы и нормальные для человеческого восприятия ассоциации. Ты просто спишь и все. Наверное, действительно уже все…

«…Внизу на квартире раздавались радостные возгласы. Еще бы, долгожданная дорога до города завершилась благополучно и «без протоколов». Традиционное кулаковское «водка есть?», обязательный тост за Город», раскладывающиеся рюкзаки, карематы, кто-то даже пытается позавтракать с дороги. Выбранная квартира выполняла функции кухни и склада, здесь «пионеротряд» в полном составе сгрузил свои вещи. Из остатков мебели был собран импровизированный гостевой стол, организовано пусть и тусклое, но все же освещение, на полу был наведен вполне сносный порядок. Движения новых обитателей квартиры в мертвом городе были максимально отработаны, за какие-то пятнадцать минут еще недавно «мертвая» квартира со сталактитами, облупившейся краской, тяжелым, затхлым запахом побелки превратилась во вполне сносное жилище.

«...Последние пять минут только и делаешь, что стараешься не упустить из виду спину напарника. Ночь, кромешная тьма, да еще и густой лес... Луна, конечно, немного «подсвечивает», но встречный лесной молодняк не перестает бить тебя ветками по лицу. На первых порах как-то еще пытаешься раздвигать это все руками, но теперь уже все равно. Ты просто бесцельно идешь на инстинктах буквально сквозь листву. Ну, хотя как бесцельно, Янов же рядом. Или почти рядом. Буквально тут же показалась небольшая просека с заметной насыпью. Уже хоть какое-то разнообразие среди лиственных ночных джунглей. На насыпи отчетливо виднелось проржавевшее железнодорожное полотно. Да, это все равно пока еще не Янов, но он уже почти буквально на расстоянии вытянутой руки. Отлично, город тоже стал еще ближе!

«...Уже час где-то стоишь наготове в ожидании выхода. Все же большое количество людей негативно сказывается на оперативности передвижения – обязательно кого-то ждешь, кто-нибудь еще не до конца собрался или что-то забыл. Погода стояла пасмурная, правда, влажности стало как-то поменьше, что не могло не радовать. Ноги по-прежнему болели из-за обилия водянок, но все же удается поймать «ровное» положение, чтобы боль не слишком доставляла при передвижении. Из Жовнировки вышли достаточно быстро, сделав обязательную короткую остановку у яблони на окраине деревни. Ни разу не любитель яблок, но поедание данного плода в Зоне Отчуждения уже давно стало доброй традицией. Даже не знаю, с чем у меня в этом плане будет ассоциироваться поход: с яблоками или с кукурузой неподалеку от Ужа?

«...Проход на чердак довольно узкий, еще и рюкзак «тянет» тело обратно. Эх, последний рывок перед заслуженным отдыхом, первая ночевка в Зоне в нелегальном статусе. Ну как ночевка, утро уже, просто первый сон в Зоне. Еще и в Жовнировке, не в какой-то там Стечанке, а в Жовнировке. «В Жовнировке, блеат!», - как сказал бы Томаш. Так, ну, вроде забрался на чердак, самое время осмотреться вокруг. Костян уже полностью разложился в спальнике, сурово при этом буркнув: «Я – спать!».

...Первые минут пять никто не промолвил ни слова. Все сидели, запыхавшись, молча глядя друг на друга. В этой немой сцене было одновременно все – и усталость от быстрого ночного перехода, и эмоциональное истощение, и страстное желание добраться, наконец, до первого ночлега, да и просто уже банально хотелось пожрать. Ноги промокли насквозь, штаны наполовину тоже, но влага в данном случае совсем не враг, скорее, даже наоборот. Странное дело, но пить как-то совсем не хотелось, или влажность высокая здесь или просто голова занята другим. С одной стороны, вроде как и нужно было сделать привал, с другой – до Жовнировки совсем рукой подать, если уж падать, то только там. Видимые невозмутимость и спокойствие сохранял разве что Костян, с лица которого никогда не пропадала ироничная улыбка и в целом позитивный взгляд на мир. «ЕКБ» замертво свалился на свой каремат и сладко захрапел, аналогичному примеру последовал раненый «Бундес». «Томаш» разбирал свой рюкзак и громко матерился. Внутренности его рюкзака напоминали типичный врачебный хирургический стол ввиду огромных разводов красного цвета. Правда, к счастью, это была совсем не кровь, а просто заливший вещи томатный сок. Каждый молча занимался своим делом и эта милая идиллия тихого привала никак не хотела нарушаться. Тишина внешне молчаливого бытия была нарушена извечным в таких случаях вопросом:

- Водка есть?!

«...Ильинцы, Ильинцы... Сразу в памяти всплывает «ламповый» 2013 год, когда в последний раз собрались «в Спринтере» старым припятькомовским составом. «Спринтер», конечно, ездил еще в Зону и не раз, но после февраля 2014 года в силу известных причин персональный состав «актива» серьезно поредел. Ну а тогда, в апреле 13-го, казалось, ничто не предвещает беды, а мое холодное, в целом, отношение к селам Зоны Отчуждения было частично «растоплено» уютной школой в Ильинцах. Собственно, именно с той самой школой Ильинцы как раз и ассоциируются, равно как и Куповатое с бабой Ганей. Визитная карточка, не иначе.

«... Рудня-Ильинецкая, сгоревшее село Зоны Отчуждения... Жилые дома населенного пункта были уничтожены периодически происходящими в Зоне пожарами, по крайней мере, с дороги о селе напоминал лишь покосившийся ржавый знак и автобусная остановка. Рудня, остановка, Костян, «Томаш», Роберт, Кулаков впереди, идущий сбоку Максимов, чуть отставшие «ЕКБ», «Бундес» и «Тихий», начинающие принимать оттенки серого цвета виднеющиеся на горизонте облака... Именно таким я запомню свой первый в Зоне рассвет, в легальных посещениях по естественным причинам указанное время суток можно было лицезреть разве что в официальном Чернобыле. Помню, как бродили с Филатовым и «Хрюшкой» по частному сектору осенью тринадцатого, да и утро чернобыльского затона в постмайданном 2014 до сих пор перед глазами...